Виктор О`Рейли - Забавы Палача
– Где провод, Хьюго? – спросил Бейлак.
– Прикреплен спереди на моей рубашке.
Бейлак подошел вперед, сорвал микрофон с Фицдуэйна и раздавил его каблуком. Он снял SIG с наплечного ремня Фицдуэйна и отдал его Джулиусу, который засунул его за пояс. Бейлак отступил назад, сел на софу и задумчиво посмотрел на Фицдуэйна. Он открыл бутылку пива, отпил из горлышка и вытер рот рукой, потом поднялся и потянулся, как животное. Он был в великолепной физической форме. Бейлак посмотрел на Паулюса, затем на Фицдуэйна и наконец на упаковочный ящик.
– “Бойтесь данайцев, дары приносящих”. Паулюс едва заметно вздрогнул, но Бейлак успел это заметить.
– Итак, мой друг Паулюс, ты меня продал. Тридцать сребреников или тридцать маленьких мальчиков, чем тебе заплатили?
Паулюс побледнел и задрожал. Бейлак подошел и остановился перед ним. Он посмотрел на Паулюса и, не сводя с него глаз, сказал:
– Пьетро, осмотри этот упаковочный ящик. Пьетро перебросил ружье через плечо и подошел к упаковочному ящику. Он раздвинул дверцы. Перед ним предстали колдовские краски Пикассо.
– Тут внутри картина и довольно странная, – сообщил Пьетро, – по-моему, чепуха какая-то.
Бейлак по-прежнему не сводил взгляда с Паулюса:
– Значит, – сказал он, – ты мне принес Пикассо. И ты приготовил сюрприз.
– Посмотри внимательно, – велел он Пьетро. – Не только спереди, но и сзади.
Кровь отхлынула от лица Паулюса. По-прежнему не сводя с него глаз, Бейлак несколько раз кивнул головой.
Пьетро достал нож и начал кромсать ящик. На полу постепенно образовалась небольшая куча щепок.
– Ничего нет, – сказал он через пару минут.
– Посмотри сзади, – настаивал Бейлак.
Ящик был тяжелым. По указанию Паулюса его вплотную прислонили к стене, и Пьетро пришлось потрудиться, чтобы отодвинуть его. Он удовольствовался тем, что отодвинул ящик на одну сторону на такое расстояние, чтобы можно было сорвать обшивку. Через несколько секунд он ослабил гвозди по краям и содрал обшивку. Под ней находился тонкий слой фанеры. Пьетро прошелся по фанере ножом и отрезал кусок.
Его глаза округлились, когда он обнаружил кумулятивную мину:
– Здесь что-то есть, какое-то взрывное устройство, по-моему.
Он постарался вылезти, но его пиджак зацепился за торчащий гвоздь с задней стороны ящика.
Бейлак наклонился и крепко поцеловал Паулюса в губы, затем обнял его левой рукой.
– Мне очень жаль, – сказал он, – но больше не будет забав с маленькими мальчиками, – и выдвинул вперед правую руку.
Паулюс вздрогнул и с ножом в паху закорчился в агонии. Бейлак отступил назад, выдернув нож, и из раны хлынула кровь. Бесчувственный Паулюс рухнул на пол.
Бейлак с ножом в руке повернулся к Фицдуэйну. Короткое, широкое лезвие ножа было в крови, но Фицдуэйн узнал его – это была имитация скуа – кельтского ритуального ножа.
– Найди детонатор, – приказал Бейлак Пьетро, который до сих пор не выпутался из пиджака, застрявшего на гвозде.
– Помоги ему, – приказал он Анджело.
Ружье Джулиуса по-прежнему было нацелено на Фицдуэйна. Ирландец почувствовал подступившую тошноту от того, что случилось с Паулюсом. Теперь тот же самый нож приближался к нему. У него всего несколько секунд, чтобы начать действовать. Но если он это сделает, то погибнет. С такого расстояния двухствольное ружье разнесет его голову на куски. Пуленепробиваемый жилет, возможно, защитит его туловище, но и это зависит от того, что есть в запасе у Джулиуса.
Бейлак остановился в трех шагах от Фицдуэйна.
– А тебе будет хуже, Хьюго. Тебе будет так больно, что ты и не можешь себе представить. А избавит тебя от боли только смерть. – Глаза Бейлака лихорадочно блестели. Капля крови оторвалась от лезвия ножа и упала на пол.
Анджело крикнул что-то по-итальянски. В голосе его слышалось отчаяние. Джулиус и бровью не повел: два ствола были по-прежнему нацелены на Фицдуэйна.
– Джулиус! – заорал Бейлак.
Паулюсу фон Боку удалось каким-то чудом встать на колени. Из его паха хлестала кровь.
– Семпах! [33] Семпа-а-ах! – закричал он, обеими руками сжимая автомат. Послышалась очередь, и через квадратную дырку мозги вылетели из головы Джулиуса Лестони.
Фицдуэйн увидел, как два ствола исчезли из его поля зрения. Он не стал терять времени: прикрыл глаза и нажал на кнопку, взорвав кумулятивную мину. Вылетели три пульсирующие ракеты и с ужасающим грохотом разорвались. Комната озарилась пламенем от горящего магнезия. Несмотря на то, что Фицдуэйн был как-то готов к этому, все же некоторое время в ушах у него стоял гул, веки побелели, и он боялся утратить способность ориентироваться в пространстве. Он покрутил головой и с усилием открыл глаза.
В момент взрыва Пьетро находился за ящиком, и его разорвало надвое. Правая часть его туловища свалилась за ящик, а левая была по-прежнему прижата к стене. Свой SIG Фицдуэйн нашел на полу рядом с телом Джулиуса. Он наклонился, поднял его и оглядел комнату. Бейлака нигде не было видно.
Кумулятивная мина из-за оказавшегося на ее пути Пьетро выполнила свою задачу только частично. В верхней части стены было вырезано отверстие размером с полдвери, но нижняя часть осталась нетронутой и, кроме того, мусор загораживал проход. Сквозь пыль и дым Фицдуэйну удалось разглядеть Анджело Лестони. Он выстрелил, но, получил в ответ автоматную очередь, пригнулся к полу, услышав над головой свист пуль. Он разглядел ноги Анджело и снова выстрелил.
Неожиданно взорвалась наружная дверь студии. Шум был всеобъемлющим – металлический скрежет, грохот обваливающегося кирпича и пулеметный огонь. В полосе огня оказался Анджело Лестони, его тело, превратившееся в кровавое месиво, осталось лежать на полу.
Фицдуэйн увидел, что в конце студии мелькнул Бейлак, и сделал два выстрела.
Его обзору мешал выехавший вперед танк. Последовала серия бесполезных взрывов от припасенных Бейлаком “клейморов”: их ракеты, начиненные шариковыми втулками, не могли причинить никакого вреда мощной броне танка. В дальнем конце студии вспыхнул огонь.
Бойцы ударной бригады подняли Фицдуэйна, выволокли его на улицу и засунули в поджидавшую машину скорой помощи. Рядом на носилках лежал Паулюс, над которым склонились медики.
Фицдуэйн слышал грохот, взрывы и пальбу из тяжелого орудия. Он почувствовал, как в его руку вошла игла и видел, что над ним склонился человек в белом халате, за которым стоял Медведь в каком-то странном шлеме.
И все.
Книга третья
Убийство
Ирландцы – неряшливы, неукротимы, суеверны, отвратительны, без меры потребляют виски, дружелюбны, любвеобильны, вспыльчивы – и все время воюют.
Гиралъдис Камбрензис Уэльский. XIII век.Глава двадцать третья
Отравляясь в Швейцарию, Фицдуэйн и не подозревал, что ему придется там задержаться, и поэтому оставил машину на стоянке в аэропорту Дублина. К его удивлению, машина оказалась на месте, но была покрыта толстым слоем пыли и грязи.
От сильного порыва северного ветра вперемешку с дождем ему стало совсем неуютно. Он нетерпеливо открыл дверцу и, подавив в себе чувство брезгливости, распахнул дверцу, забросил на заднее сиденье сумки и забрался в машину. Но перед этим он успел наступить в лужу, и ноги его промокли. Он захлопнул дверцу, оставив ветер и дождь резвиться снаружи его укрытия из холодного влажного алюминия и стекла.
Голова у него раскалывалась с похмелья. Пропади они пропадом, эти швейцарцы с их прощальными ужинами.
И почему я должен жить в этой вечно сырой, продуваемой насквозь Ирландии? Уже май, а успел промерзнуть до мозга костей.
– А я думал, что ты умер, – весело сказал Килмара, – или по меньшей мере умираешь в окружении молоденьких сестер в отделении интенсивной терапии в Тифенау. – Он потер подбородок и, указав рукой в сторону кухни, добавил: – Аделины и ребятишек нет, я их отправил погостить на время, но ужин я тем не менее приготовил.
– Со мной все было в порядке, – сухо сказал Фицдуэйн, – хотя надо признать, что я немного ошалел от всей этой пиротехники. А потом врач влепил мне укол, и я отключился.
– Налей себе выпить и расслабься, – сказал Килмара, – а я пока повожусь с кастрюлями и сковородками. А после того как поедим, ты мне все расскажешь. Оставайся ночевать у меня, ты ужасно выглядишь.
– Швейцарское гостеприимство, – ответил Фицдуэйн, устраиваясь у огня. – Я чувствую себя не в своей тарелке: и настроение плохое, и погода отвратительная.
– Ты всегда сбегал в солнечные страны, – сказал Килмара, – но всегда возвращался сюда, зная, что тебя ждет. Почему же такая реакция на этот раз?
– Не знаю, – сказал Фицдуэйн. – А может…
Он уснул. С ним это часто случалось в доме Килмары.
Прошло пять часов.
Все было съедено тарелки убраны. Посудомоечная машина загружена. Система охранной сигнализации проверена. Псы выпущены наружу. Килмара выслушал краткое донесение дежурного офицера бригады рейнджеров по особому проводу. День можно было считать почти завершенным.
